1619
В зарубежной судебной практике сформировалось три вида репродуктивных деликтов:
- нежеланная беременность (wrongful conception/wrongful pregnancy);
- нежеланная жизнь (wrongful life);
- нежеланное рождение (wrongful birth).
Все они влекут причинение вреда пациенту со стороны врача или медицинского учреждения и, следовательно, связаны с врачебной небрежностью.
- Истцы в иске из нежеланной беременности (как матери, так и отцы) могут требовать возмещения вреда, причиненного рождением ребенка после неудачно проведенной операции по стерилизации (вазэктомии или трубной окклюзии).
- Иск по деликту нежеланной жизни подается от имени ребенка с целью компенсировать вред, причиненный самим фактом рождения с врожденным заболеванием.
- По деликту нежеланного рождения защищаются интерес родителей ребенка в возмещении расходов на медицинское обследование, роды и дальнейшее воспитание ребенка, появившегося на свет с врожденным заболеванием.
В англо-американских странах от потерпевшего в репродуктивном деликте, как виде деликтов из небрежности, требуется доказать наличие четырех элементов[1]: 1) юридической обязанности врача/медицинского учреждения соблюдать осторожность в оказании услуг (duty of care); 2) нарушения деликвентом этой обязанности, несоответствие стандарту поведения, предъявляемого такой обязанностью; 3) разумной причинно-следственной связи между нарушением и причиненным вредом; 4) причиненного вреда.
Истцом в деликте из нежеланной беременности является родитель здорового ребенка, рождение которого не входило в его планы. Вредом в этом деликте является факт зачатия ребенка, а небрежность врача заключается в неправильном назначении контрацептивных препаратов или проведение неэффективной операции по стерилизации[1]. Для установления причины нежеланной беременности судам предоставляют медицинское экспертное заключение[2]. Из-за необходимости учета довольно широкого круга обстоятельств небрежность считается доказанной, если установлено нарушение стандарта поведения, предъявляемого представителям врачебной профессии (обычно необходимые знания и умения) в пределах этой или аналогичной территории (местности)[3].
В зависимости от понимания вреда, причиненного деликтом из нежеланной беременности, суды взыскивают разные убытки. Традиционно зачатие и рождение ребенка считалось неоспоримым благом. Перекладывание финансового бремени на врачей (требование от них возмещения затрат на содержание ребенка), в то время как родители наслаждаются счастьем и радостью семейной жизни, противоречит государственной политике и потому во взыскании следует отказать[1].
Другая точка зрения основывается на "правиле выгоды" (benefit rule) в деликтном праве[2], в соответствии с которым вред и выгода от деликта оцениваются отдельно и потерпевшему присуждается разница. Однако в основном американские суды отказывают в компенсации затрат на содержание ребенка из-за невозможности выражения как вреда, так и выгоды от деликта нежеланной беременности в денежном эквиваленте.
Тем не менее, истец может взыскать компенсацию затрат на неудачную операцию по стерилизации[3], а также на проведение родов[4]. Менее распространенным является возмещение вреда за утрату супружеской общности жизни (loss of consortium), утрату заработка, смену семейного положения и так далее.
Наиболее спорным является деликт нежеланной жизни, иск по которому подается от имени ребенка, страдающего от психического или физического заболевания или смертельной болезни, к врачу вследствие небрежности последнего - дачи неправильного диагноза зародышу, несообщение родителям о болезни будущего ребенка, нераскрытие всех возможных рисков развития болезни[1]. Суть иска заключается в том, что если бы врач добросовестно исполнил свои обязанности, то родители решили бы сделать аборт и отказаться от рождения ребенка. Иными словами, ответчику вменяется не причинение вреда здоровью ребенку или родителю, а именно недоведение до сведения родителей критической информации, на основе которой они бы приняли решение не рожать. Родившись же, ребенок вынужден жить с заболеванием, и такая жизнь для него нежеланна: "Таким образом, ребенок-истец заявляет не то, что он должен был родиться здоровым, а что он не должен был рождаться вообще"[2].
Интересно, что необходимость в исках из нежеланной жизни в США появилась еще в 1960-ых, и первым был иск сына к своему отцу о возмещении вреда за то, что он был рожден вне брака[1]. Тогда суд посчитал, что не следует признавать новый вид деликтов, способный запустить механизм возмещения рождения ребенка, например, определенной расы или национальности, и отказал в иске. Более того, предоставление или непредоставление защиты подобных прав есть вопрос политики, разрешаемый законодательным органом, а не судами.
Изначально суды не поддерживали подобные иски, аргументируя это тем, что интерес ребенка в том, чтобы не родиться, не признается правом[2]; либо тем, что причиненный рождением вред не поддается измерению в денежном эквиваленте, поскольку для подсчета необходимо сравнить положение ребенка до причинения вреда и после, что в данном случае невозможно[3].
Подход стал изменяться и стали признавать право на рождение здоровым[4], тем более что признавая иск родителей по деликту нежеланного рождения, необходимо защитить и ребенка[5].
В Англии иски из деликтов нежеланной жизни прямо запрещены Законом о врожденных заболеваниях (Congenital Disabilities (Civil Liability) Act 1976) (статья 1 пункт 5). Считается, что у врача нет обязанности перед ребенком дать возможность его родителям выбрать, делать аборт или нет. Такая обязанность у него есть только перед самими родителями[6].
Иск из деликта нежеланной жизни сталкивается с той же проблемой, что и деликт из нежеланной беременности - для определения причиненного вреда необходимо дать денежную оценку нематериальному благу, в данном случае самой жизни ребенка. Для выполнения компенсационной функции деликта суд должен сравнить состояние потерпевшего до деликта и после. Встает вопрос: как сравнить жизнь больного ребенка с его не-жизнью? Был ли вообще причинен вред? Сама постановка таких вопросов приводит к мысли, что такие иски допускать нельзя как занижающие цену человеческой жизни и аморальные[1].
Существует точка зрения, что такие иски имеют смысл быть, только если бремя существования больного ребенка настолько тяжело (severe), что, по его мнению, предпочтительнее было бы умереть[2].
Деликт нежеланного рождения по сути является аналогом деликта нежеланной жизни, только в отношении родителей страдающего ребенка, которые были лишены возможности выбора сделать аборт и которым приходится менять свой образ жизни, подстраиваясь под нужды больного. Врачу вменяется то же самое, что и в предыдущем деликте - дача неправильного диагноза зародышу, несообщение родителям о болезни будущего ребенка, нераскрытие всех возможных рисков развития болезни[1]. Против возможности подачи такого иска выдвигались те же аргументы, что и против иска ребенка: отсутствие указания законодателя на удовлетворение этих исков; отсутствие четких критериев оценки причиненного вреда; абстрактность понятия больного (defective) ребенка[2]. Однако сейчас право на выбор прекратить беременность считается входящим в право на личную свободу, гарантируемое Четырнадцатой поправкой к Конституции США[3].
Деликт нежеланного рождения наиболее перспективный из трех видов репродуктивных деликтов в вопросе возмещения. Суды обычно присуждают возмещение в полном объеме, включающем в себя затраты на лечение и уход за больным ребенком до достижения им совершеннолетия, которые превышают затраты на обычного ребенка[1]. Возможно именно по этой причине уже в десяти штатах США приняты законы, ограничивающие иски к врачам о компенсации расходов на больных детей[2].
Несмотря на общую тенденцию американских судов отказывать во взыскании морального вреда, не связанного напрямую с физическим, взыскание возможно, если истец докажет, что 1) деликт был причинен умышленно или по небрежности; 2) поведение деликвента вопиюще и невыносимо (outrageous and intolerable); 3) между его поведением и моральным вредом имеется причинная связь и 4) моральный вред существенен[1].
Говоря о немецкой и французской системах права, необходимо помнить их главное различие, заключающееся в том, что во Франции действует доктрина генерального деликта (статьи 1382, 1383 Французского гражданского кодекса), по которой всякий вред подлежит возмещению, в то время как в Германии защита предоставляется только интересам, прямо названным в Германском гражданском уложении (параграфы 823, 826). Более того, в Германии вопросы причинения вреда врачами решаются в основном на основе договорного права.
Наличие обязанности по возмещению вреда зависит от того, было ли нарушено условие договора об оказании медицинских услуг.
Рождение ребенка в результате деликта нежеланной беременности во Франции не считается вредом[1]. Исключением является вред, причиненный в результате специфических обстоятельств (например, беременность после изнасилования)[2].
В Германии у двух палат (сенатов) Конституционного суда сформировалось два противоположных мнения. Второй сенат посчитал неконституционным подход, в соответствии с которым обязанность родителей содержать своих детей является вредом, следовательно, требование о компенсации затрат на ребенка удовлетворять нельзя. Первый же сенат, рассматривая пункт 1 статьи 1 и пункт 2 статьи 2 Конституции ФРГ (о неприкосновенности человеческого достоинства и праве на жизнь), подчеркнул, что в деликте нежеланной беременности вредом является не само рождение ребенка и его дальнейшее существование, а экономическое бремя родителей, возникшее вследствие рождения[1]. Больше поддержки получила точка зрения Первого сената.
Деликт нежеланной жизни в Германии не признается, поскольку у врача нет юридической обязанности перед ребенком предотвратить его рождение. По мнению Конституционного суда, жизнь ребенка не может рассматриваться в качестве вреда[1].
Во Франции ситуация не такая определенная. В известном деле Perruche[1] кассационный суд удовлетворил иск ребенка к врачу, поскольку из-за того, что последний не исполнил свою обязанность по уведомлению матери о рисках, она не рассматривала возможность аборта, что косвенно повлекло рождение истца с врожденным заболеванием (широкое понимание причинной связи). Решение суда было раскритиковано, и в ответ были внесены изменения в законодательство[2], ограничившие иски о врачебной небрежности в ходе беременности только в защиту интересов родителей. Исключение составляют случаи прямой связи между небрежным поведением врача и здоровьем ребенка.
Так же как и в англо-американских юрисдикциях, этот вид репродуктивного деликта вызывает больше всего споров и в Европе (суды отказывают в подобных исках в Австрии, Дании, Греции, Венгрии, Италии, Португалии, Испании)[1].
Иски по деликтам нежеланного рождения охотно удовлетворяются как французскими, так и немецкими судами - в пользу родителей взыскивают расходы на содержание ребенка, дополнительные траты в связи с врожденной болезнью, а также боль и страдания, причиненные матери[1].
Спорные моменты
Очевидно, что репродуктивные деликты ставят вопросы не только сугубо юридического, но и этического и морального характера. Как уже было сказано, в зарубежной доктрине продолжается спор по поводу того, не является ли возмещение вреда по таким искам принижением человеческого достоинства ребенка. В английском деле McFarlane судьи Миллетт и Стейн высказали мнение, что рождение здорового ребенка является благом для общества и взыскание компенсации за его рождение противоречит идее неприкосновенности и ценности человеческой жизни[1].
Более правильным представляется подход нидерландского Верховного суда, разделяющего в деликтах нежеланной беременности факт рождения ребенка и требование истцов о компенсации. Более того, совсем наоборот, отказ в удовлетворении такого иска приравнивается к лишению родителей возможности улучшить уровень жизни всей семьи, включая и нежеланного ребенка[2].
Существует точка зрения, что деликты нежеланной беременности могут повлечь негативные психологические последствия для ребенка, когда он узнает, что был нежеланным и что родители требовали компенсации расходов[1]. Однако сама незапланированность беременности еще не говорит о том, что семья не любит ребенка и не заботится о нем или что родители потребовали возмещение исключительно для личных целей, а не на его содержание (то же самое относится и к деликтам нежеланного рождения).
Также проблема оценки вреда до сих пор не разрешена.
В упомянутом выше деле McFarlane была предложена концепция сравнивания причиненного вреда и положительных моментов (выгоды) родительства. Но поскольку и то, и другое не поддается точной оценке, единственным выходом представляется предположение того, что они уравнивают друг друга (предполагаемое равновесие, deemed equilibrium). Тем не менее, в случаях нежеланного рождения, когда речь идет о ребенке с врожденным заболеванием, во многих юрисдикциях (Англия, Норвегия, Испания, Австрия) возмещается дополнительный вред, причиненный родителям сверх того, что можно было бы ожидать при рождении здорового ребенка[2].
Предположение о том, что излишнее финансовое бремя врачей побудит их чаще рекомендовать своим пациентам делать аборты, не может быть аргументом против признания исков из репродуктивных деликтов, поскольку само решение прекратить беременность остается за родителями и ответственность врачей заканчивается в момент предоставления исчерпывающей информации о зародыше. И даже пугающие прогнозы о распространении евгенической практики не связаны с деликтной ответственностью врачей, так как являются лишь последствием естественного развития медицинских технологий[3].
Наиболее возмутительной представляется точка зрения, заключающаяся в том, что в иске о компенсации расходов на содержание ребенка нужно отказать, если (1) родители, изначально не планировавшие рожать, но после того, как узнали о беременности, решили не прекращать беременность; (2) родители ребенка с врожденным заболеванием не отдали его на усыновление/удочерение - иными словами, не способствовали уменьшению причиненного вреда[4]. К счастью, такая точка зрения на практике поддержана не была[5].
Сложным является также вопрос компенсации морального вреда в репродуктивных деликтах. До сих спорно, следует ли компенсировать боль и страдания, перенесенные роженицей при естественных родах (нежеланная беременность), или же только боль и страдания при осложнениях, вызванных заболеванием ребенка (нежеланное рождение)[6]. Вдобавок, в разных юрисдикциях по-разному определяются право или законный интерес родителей, нарушенные в результате деликта: право на самоопределение, включающее в себя свободу размножения (right to self-determination, freedom of procreation) (Нидерланды), автономия родителей, а именно их право на ограничение размеров семьи (Англия), право на выбор (Франция, Австрия), право на уважение частной жизни (статья 8 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года).
В России вред, причиненный в сфере медицинских услуг, подлежит возмещению в полном объеме, в соответствии со статьями 12, 15, 151, 1064, 1095, 1099 Гражданского кодекса РФ, статьями 19 и 98 ФЗ от 21.11.2011 года № 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее - Закон об охране здоровья), а также Законом РФ от 07.02.1992 № 2300-1 "О защите прав потребителей" (далее - Закон о защите прав потребителей). В пункте 35 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 № 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей" указано, что при рассмотрении дел о возмещении вреда, причиненного жизни, здоровью или имуществу потребителя вследствие конструктивных, производственных, рецептурных или иных недостатков услуги, а также вследствие непредоставления достоверной или полной информации об услуге, необходимо учитывать, что в соответствии со статьями 1095 - 1097 ГК РФ, пунктом 3 статьи 12 и пунктами 1 - 4 статьи 14 Закона о защите прав потребителей такой вред подлежит возмещению исполнителем в полном объеме независимо от их вины (за исключением случаев, предусмотренных, в частности, статьями 1098, 1221 ГК РФ, пунктом 5 статьи 14, пунктом 6 статьи 18 Закона о защите прав потребителей) и независимо от того, состоял потерпевший с ними в договорных отношениях или нет.
Исполнитель-деликвент освобождается от ответственности, если докажет, что вред причинен вследствие непреодолимой силы или нарушения потребителем установленных правил использования результатов услуги.
Таким образом, истцом в иске по деликту из оказания медицинских услуг должны быть представлены доказательства наличия противоправности поведения ответчика, наличия причиненного вреда и причинно-следственную связь между ними. Поведение ответчика является противоправным, если услуга оказана с отступлением от законных и договорных условий. В этой связи в Законе об охране здоровья говорится о порядках оказания медицинской помощи и стандартах медицинской помощи, утвержденных приказами Министерства здравоохранения РФ (статья 37 Закона).
Судебной практики по трем вышеуказанным видам медицинских деликтов очень мало (в основном требуют возмещения вреда здоровью и компенсацию морального вреда, причиненных в результате оказания некачественной услуги).
Нам удалось найти один пример деликта wrongful birth[7]. Истцы потребовали взыскания морального вреда и заработка, утраченного в результате необходимости ухода за ребенком, рожденного инвалидом[8]. При проведении ультразвукового исследования врачи не установили отсутствие конечностей у ребенка и тем самым лишили истцов возможности выбора, производить ли аборт или нет. Тем не менее, как суд первой инстанции, так и кассация посчитали, что хотя медицинская экспертиза и установила допущенные врачами нарушения, они не находятся в причинно-следственной связи с наступившими последствиями. Первое УЗИ было проведено при сроке беременности в 13-14 недель, когда, по законодательству, аборт провести было уже невозможно (статья 56 Закона об охране здоровья - до 12 недель).
Более того, эктромелия (недоразвитие или отсутствие конечностей) не входит в список аномалий плода с неблагоприятным прогнозом (несовместимых с жизнью) (Приказ Минздравсоцразвития РФ № 736 03.12.2007 "Об утверждении перечня медицинских показаний для искусственного прерывания беременности"). Следовательно, истцы не были лишены возможности выбора между сохранением и прерыванием беременности.
Как видим, такие экзотические иски, как иски из репродуктивных деликтов, в нашей стране еще не распространены. Возможно, это связано с тем, что статьей 12 ГК РФ способы защиты нарушенных прав ограничены только поименованными в законе. И если расходы на содержание ребенка с врожденным заболеванием (wrongful birth) еще можно представить входящими во вред, подлежащий возмещению, то расходы на содержание здорового, хоть и нежеланного ребенка (wrongful conception) и тем более непонятный вред, связанный с нарушением права ребенка не родиться (wrongful life), кажутся слишком отдаленными от самого деяния деликвента
